Мой папа был тем ещё авантюристом. В хорошем смысле слова. Короче, искатель приключений. Он постоянно во что-то влезал, но стоит отметить, всегда вылезал победителем! Я гордилась им, а он гордился мной. Кстати, назвать меня Устиньей в 90-е годы было тоже его решением. Хотя нет, не решением, а просьбой. А мама была и не против. Она вообще всегда соглашалась с папой. Видимо, любила его почти так же сильно, как и я. Мы дружно переживали сложные времена лихих девяностых. И даже тогда, когда у нас стоял выбор, что купить в этом месяце: шампунь или бутылку растительного масла, мы всё равно не отчаивались, умели экономить и не переставали друг друга любить. Просто любить и быть рядом. Мы всегда знали, что за чёрной полосой всегда наступает белая. Так и было. То папе заказ какой-то прилетит (он называл его "счастливая халтурка"), то друзья заграничные заезжали с подарками.
Папа часто называл меня Реченькой или Речушкой, иногда Ручейком, а когда я злилась - Бурной рекой. И всегда прибавлял "моя". До сих пор слышу в голове его добрый голос: "Моя Речушка, тащи скорее математику. Вдруг мы сегодня откроем новый математический закон!"
Хотя какая там математика в первом классе... Окружающим часто приходилось объяснять, что папа меня так называет из-за нашей с ним песни: Устье реки - беги вдоль него, моя девочка, беги. Папа сам её придумал. Наверное, сначала песню, а потом и моё имя - Устинья. Он каждый раз перед сном напевал мне эти волшебные слова, от которых по телу расплывалось спокойствие и счастье. Мне было наплевать на попытки мальчишек подразнить меня из-за моего редкого имени. Мне его дал папа! И, если всем моим подружкам хотелось поскорее вырасти, то я этого очень боялась. Боялась, что чем старше становлюсь я, тем быстрее стареет мой папа. Как мне хотелось тогда остановить время, чтобы он никогда не постарел и не оставил меня без нашей песни на ночь.
Но повзрослеть мне пришлось очень скоро... Папа хотел открыть свой бизнес. Это был риск, все это понимали. Кроме меня. Я просто верила и знала, что папа всегда победитель. Он мой герой. Перед отъездом он успел рассказать мне один секрет: я стану старшей сестрой! И что ему надо зарабатывать больше, чтобы мы все стали счастливее. Сколько раз я во сне пыталась остановить его, говоря, что мы и так самые счастливые, но он все равно уезжал. Папа должен был поехать заграницу и о чем-то договориться (я плохо помню, о чем именно), но что-то случилось, и он не вернулся. Нет, он не мог бросить меня, маму и малыша и укатить к какой-нибудь там любовнице. Это точно не про моего папу! Видимо, его подставили или ещё что хуже... Тогда мы с мамой так и не узнали правды. Мама за 2 месяца поисков постарела лет на 10. А малышу суждено было стать ангелочком, так и не родившись на свет. Я стала плохо есть и спать, постоянно снились кошмары. Но иногда папа приходил ко мне во сне и пел. Это были самые счастливые сны на свете. Как же страшно было после них просыпаться…
Прошло 2 года. Папа не вернулся. Соседи, друзья и даже немногочисленные родственники постоянно говорили нам с мамой, что папа уже не вернётся. И, похоже, мама стала смиряться с этой мыслью. А я - нет. Однажды маму вызвали на опознание тела со сгоревшей стройки. Тело было очень обожжено, но она почему-то подтвердила, что это был папа... А я не верила в это. Этого просто не могло быть!
Ещё через год к нам домой стал часто захаживать какой-то мужчина. Грубоватый, но, как говорила мама, с руками. У нас с мамой много чего сломалось с тех пор, как папа исчез, многое нуждалось в мужских руках. А однажды он остался насовсем. Тогда я и не знала, что мой маленький стол может стать моим убежищем. В вашей жизни есть что-либо, что вгоняет вас в состояние ужаса, страха и ступора? У меня есть... Вместо песни любимого папочки я стала постоянно слышать хрипатый прокуренный рёв дяди Толи: "Устька, иди быстро сюда, дубина ты" . Ему казалось, что это довольно мило. А мне хотелось под землю провалиться. Первое время, после росписи с мамой, он не был таким, но этого времени я не помню. Страх вытеснил всё то немногое хорошее, что он сделал для меня. Мама ничего не могла сказать ему, хотя видела, как мне было плохо. Ей тоже было плохо. Наверное, ещё хуже, чем мне. Она знала, что таких, как мой папа, на свете больше нет. Вот и приходилось мириться с грубостью и жестокостью дяди Толи. Он же деньги в дом приносил. Господи, скольких людей то время заставило наплевать на свои жизненные принципы и ценности, чтобы просто выжить…
выжить...
Мы стали выживать. Не любить, не поддерживать друг друга, как делали с папой в трудные времена, а выживать. А дядя Толя стал ещё и пить. А потом ещё и бить. Сначала меня, а потом и маму, когда она пыталась меня защищать. Я убегала под стол и мечтала исчезнуть. И даже завидовала своему младшему ангелочку. Я не успела узнать, кто должен был родиться: братик или сестричка, поэтому просто называла "младший ангелочек". Мысленно. Про себя. Вслух я боялась спрашивать об этом маму, боялась сделать ей больно, напомнив ей про не родившегося ребёночка, про папу и про счастливую прошлую жизнь. Она же не знала, что папа успел мне рассказать секрет. И почему я жила несколько дней у соседки, а мама была в больнице и вернулась с чёрными от слёз глазами, я тоже понимала, не маленькая уже. Как же мне хотелось быть там же, где наш ангелочек. И наш папа... Со временем мне стало казаться, что они вместе и им хорошо. А мне хотелось к ним. Но оставить маму я не могла и не имела права.
Я стала жить под столом. Делала там уроки, рисовала (чаще всего папу с ангелочком), плела из бисера. Только бы меня никто не видел. Все мои любимые вещи, книги, тетради, краски и бисер лежали под столом. Дядя Толя постоянно говорил, что там бардак. Но главное, что на столе было чисто. Один раз он застал меня за плетением мышки из бисера, когда я сидела за столом, разложив бисер по маленьким кучкам. Он вызверился, что за мелкая дрянь у меня на столе и откуда я её взяла. Я не успела ничего придумать, что бы соврать, не было такого навыка с папой, поэтому сказала правду, что купила его в ларьке. За что он так ударил меня по затылку, что я носом прилетела в одну из кучек бисера. Из носа хлынула кровь. Колючий, как ёж, ком обиды, злости и страха застрял в горле. Мне хотелось разрыдаться и заорать, что есть силы, но дыхания не хватало, чтобы просто вдохнуть. Я застыла в оцепенении, не дыша. А дядя Толя, хоть и немного смутился, но не извинился, только рявкнул: "Убери за собой свою мерзкую кровь, дубина. Нашла куда тратить чужие деньги!" А кровь предательски продолжала течь на стол, со стола на колени. Что было в том дешёвом китайском бисере, что могло превратить человека в чудовище? И не его деньги я потратила, а свои. Мне их подарила мама на мой день рождения, накануне появления в нашем доме дяди Толи. Он вообще не имеет к ним никакого отношения. Да и денег он мне никогда не давал. Даже на праздники. Давал только подзатыльники. Но что-либо доказывать ему я боялась, поэтому просто молчала. Я стала судорожно сгребать плавающий в крови бисер в ладошку, чтобы не уронить дешёвые, но драгоценные для меня китайские бисеринки. Держа их в ладони в ванной, я пыталась быстро сообразить, как мне смыть с рук и лица кровь, не смыв при этом бисеринки в сток. Мои глаза и мысли в бешенстве искали выход. И нашли! Мыльница! Я выкинула из неё мыло в раковину и вытерла руку о край, чтобы все бисеринки попали внутрь. Победа! Руки свободны, бисеринки спасены! И тут я вспомнила папу, который всегда находил выход из любой ситуации. Глупо, но в тот момент я гордилась, что тоже нашла выход!.. Достойная дочь папы! Хоть и с разбитым кровоточащим носом... "Спасибо, папочка! Я тебя люблю! Передавай привет ангелочку!" - всё это пронеслось у меня в голове. И вроде перестало быть больно и одиноко. Но зато пришлось переселиться под стол после этого случая. Мой стол - моя крепость. А точнее "подстол"... Мама тогда была в командировке ещё целую неделю. Побои снять не было шансов. В школу не ходила, боялась, что с меня смеяться будут. А дядя Толя и не выпускал из дома. Боялся, что начнут спрашивать, что у меня с лицом. Хотя бояться ему было особо нечего. Это мне и маме было чего бояться. Один раз мы с мамой сняли побои, написали заявление, а в милиции заявление принимал, как оказалось, брат Толика. Дело он замял, но мама осталась без клока волос и с выбитым зубом, а я с разорванным ухом - он так дёрнул за серёжку, что она осталась у него в руке. Закрытая... С той поры милиции мы боимся.
Я тонула в своих фантазиях, представляла, что подстолье — это мой мир/магазин/школа/мастерская. На жвачки, которыми меня угощали подружки в школе, я приклеивала браслетики, мышек и крокодильчиков из бисера, якобы на витрину магазина. Краски стояли башенками. О, как я боялась, что они упадут и разбудят дядю Толю. У него же выходной! Себе дороже было разбудить его... Но игра есть игра. Она не могла остановиться, т.к мой детский мозг уже завёл ключиком воображения новый сюжет! Я представляла, что сижу в принтере, загружаю баночки с краской в выезжающие контейнеры. Контейнеры увозят краски, и аппарат печатает мою картину, где папа и наш ангелочек. И не форматом А4. А размером с землю! Чтобы папа и ангелочек увидели с неба, что я их помню.
Под столом действительно был хаос. Но только не для меня. Каждая вещь у меня "валялась" на своём месте. Но всё максимально близко к стене. Так глубоко под стол дядя Толя не полезет - его пивной живот не позволит ему присесть и согнуться так, чтобы достать до стены. Я таскала коробочки отовсюду, мыла их и складывала свои материалы для рисования и бисероплетения в них.
На дни рождения подружки дарили мне бисер и книги по плетению цветов, деревьев, браслетов и зверушек. Один раз мне подарили леску, специальную для бисероплетения. Я была счастлива, т.к. могла больше не тратить папину для рыбалки. А вдруг он когда-нибудь все-таки вернётся, и мы поедем с ним на рыбалку, как в детстве? Девочки знали о моем увлечении. Некоторые даже что-то покупали у меня. То ли из интереса, то ли из жалости. Я прятала под столом книги и боялась, что дядя засТоля (так я стала его мысленно называть, т.к. застолье - единственное, что он любил) их найдёт и забьёт ими меня до смерти. Деньги я тоже прятала. Мечтала, что накоплю на квартиру, уеду туда и заберу маму. Пусть дяде засТоле останется наша квартира, но зато нас больше не тронет. И стол куплю большой, чтоб под ним все баночки-коробочки поместились. А почему под? Куплю такой стол, чтоб всё можно было хранить на нем. И полочки над ним прибью. До потолка!
Шло время и мои сбережения не приближали меня к покупке квартиры. Мечта мечтой, но надо было как-то спасать себя и выбираться из этого ада как можно скорее. И появилась цель - замужество! Окончен колледж, есть образование. Уже что-то есть! То, чего не отнимешь! Не вытащишь из головы (если только не выбьешь вместе с носом). Почему бы не попробовать. Только в анкете на сайте знакомств сразу укажу в графах "отношение к курению/алкоголю" категорически отрицательное.
Первое свидание - ни о чём. Курит через каждые 5 минут. Нет уж. Устала я от этого ужасного запаха. Терпеть не могу, когда волосы пахнут сигаретами. Поэтому и мою их по 2 раза на день. А засТолик требует деньги за воду. Лучше б не курил. Тогда и не мыла бы волосы так часто.
Второе, третье, четвёртое - уже и замуж что-то перехотелось. Во всех вижу засТолика. Это у меня угол зрения теперь только на засТоликов заточен? Или других нету?
Но пятый парень зацепил чем-то. И как я сразу не поняла??? Глаза как у папы! Два чистейших голубых озера. Голос добрый и заботливый, точно, как папин. И вот влюбилась по уши. Бывает же такое..., и он влюбился. Через год Елисей сделал мне предложение. Еду домой, чтобы маме сказать, и придумываю варианты, чтобы засТолика как-то не приглашать на свадьбу. Не могу ничего придумать... Придёт же, напьётся и всё испортит. Приезжаю домой, а мама вроде бы и грустная, но как будто подросла, плечи выпрямила, голову подняла. Говорит: Толя умер. И брат его, милиционер, тоже... Выпили не по мере своей и пошли по району обход делать. Дошли до люка канализационного, открыли и стали спорить, кто из них лучший дельфин. Оба и утонули в канализации...
Господи, до чего же надо так не любить жизнь и людей вокруг, чтобы настолько упиться?...
Наверное, плохо так говорить, но я выдохнула! А точнее сказать, вдохнула наконец-то полной грудью! Первый раз за последние 10 лет. Мы свободны!
Свадьбу с Елисеем сыграли скромную. Помню, как в первом классе спросила у папы, споёт ли он нашу песню на моей свадьбе, а он улыбался и отвечал: я и после свадьбы буду тебе петь, и внукам своим буду петь. Папочка, как мне тебя не хватает... Елисей так на тебя похож. Он идеальный муж, любящий, заботливый. А ведь, стыдно признаться, я просто хотела поскорее выскочить замуж, чтобы сбежать из дома. Практически за первого встречного. Но мне достался самый лучший муж на свете. Папа, это, наверное, ты мне его послал, смог договориться с кем нужно. Ты всегда умел договариваться со всеми. Всегда находил выход.
Елисей нашёл психолога, который помог мне и маме проработать наши страдания из-за отчима, мои комплексы по поводу столов - где бы я ни находилась, сразу обращала внимание на столы, и мысленно примеряла - влезу ли я под них вместе с моими коробочками или нет. Ещё он нашёл пластического хирурга, который помог мне не вспоминать кровавый бисер каждый раз, когда я смотрелась в зеркало и видела отражение своего кривого носа. Он помог мне подготовиться к вступительным экзаменам в университет на заочку.
А как он радовался, когда узнал, что станет папой! Бегал по квартире, как шальной, улыбался так, что щеки потом долго болели, носил на руках всю беременность, пошёл на курсы молодого отца, весь процесс родов держал за руку и перерезал нашей доченьке пуповину. Он был таким смелым и сильным, в его глазах я видела уверенность. Эта уверенность передавалась и мне, убеждая, что всё хорошо. Она придавала мне силы. А вернувшись домой из роддома меня ждал неожиданный подарок - огромный шкаф с кучей полочек. Он сказал: "Раскладывай свои богатства и больше ничего не бойся. Если тебе и надо будет что-то прятать, то только мелкие детальки от нашей крошки. Но не волнуйся! Шкаф легко и быстро закрывается. А через пару лет наша доченька будет тебе чудесной помощницей. Если чего-то будет не хватать, что-то захочется исправить или поправить - записывай, а я передам все записи своему другу Жене. Они с Алиной - его женой - хотят открыть производство таких шкафов, но нужен строгий взгляд со стороны. Нам они презентовали экспериментальный образец. Они с нетерпением ждут впечатлений и предложений по усовершенствованию".
Помогая перевезти мои сокровища из-под стола в маминой квартире, Елисей случайно (или неслучайно) нашёл мои рисунки с папой и ангелочком. Он уже давно работал над социальной рекламой - что-то против абортов, но долго не мог нарисовать что-то такое, чтоб его самого цепляло за душу, хотя он отличнейший дизайнер. Он проникся моими рисунками и спросил, можно ли взять за основу один из них. Мне даже было приятно, что он так высоко их оценил. Сам-то он прекрасно рисует. Учился этому всю сознательную жизнь. Я, возможно, рисовала бы лучше, если бы папа не пропал. Это он научил меня всему тому, что я умею. Но научить большему не успел.
Я перебирала баночки с уже засохшими красками и представляла, как реанимирую их и раставлю по полочкам в новом шкафу. Мама держала на руках Ивушку. Нет, её имя не Ива, конечно, она же не дерево. Мы назвали её Евой. Но однажды Елисей качал её на руках, гладил её бушующий животик, пытался успокоить малышку и вдруг запел: Евушка-Евушка, Ивушка плакучая.
Так и стали называть нашу девочку Ивушкой, как когда-то в детстве я была у папы Реченькой. Наверное, это отличительная особенность настоящих пап - называть своих дочек так, как никто другой, по-особенному.
Шкаф постепенно заполнялся содержимым, я отмечала в своём блокноте все нюансы: что бы хотела убрать, что добавить, что изменить или подправить. Он так влился в нашу жизнь, что стал неотъемлемой её частью. А ещё - невидимой нитью, связывающей меня и папу, когда я рассматривала свои рисунки с папой и ангелочком. Я приклеела несколько из них на стенку, прямо перед глазами. Во время работы, они всегда были рядом со мной. А сбоку, в одной из полочек, лежал дешёвый третьесортный китайский бисер. Тот самый, который я когда-то отмыла от крови. Я так ничего и не смогла из него сделать, но и выбросить не могла. Зато теперь он напоминает мне о том, что за чёрной полосой, даже очень широкой, всегда наступает белая.
Елисей закончил проект. Доработанный рисунок мне очень понравился. По всей стране были большие билборды с социальной рекламой. Не прямо повсюду, но попадались. Каждый раз, видя рисунок на билборде, я вспоминала, как играла в принтер и печатала рисунок размером с землю, чтобы папа с ангелочком его увидели с неба. С землю, конечно, не вышло, но все равно размер внушительный получился. Я надеялась, что папа его увидит.
И он увидел...
"Мама, ты снова станешь бабушкой" - счастливо встретила я маму, когда она зашла на чашечку чая после работы. - Мальчик". Мамины глаза наполнились слезами радости. "Поздравляю! Как же я рада! Может назовёте его Ванечкой? Папа хотел назвать твоего братика именно так..." - почти шёпотом договорила мама последние слова. Она наконец-то решилась рассказать мне про ангелочка. А я не решилась перебить её словами, что я и так всё знала. Дослушав, я обняла её и сказала, что Ванечка мне очень нравится. Пусть будет Ванечка!
Когда мама ушла, я подошла к столу с рисунками из детства и сказала папе, что у нас будет Ванечка, надеясь, что он слышит меня и радуется.
Вечером мы с Ивушкой и Елисеем играли в прятки. Дочурка больше любила прятаться, чем искать. Но в тот день с уверенностью заявила, что теперь ищет она. Мы с мужем разбежались в разные комнаты. Как маленькие дети, мы судорожно пытались найти укромные месте. И тут я увидела шкаф! Откинув столешницу, я забралась под неё. Но резко сердце защемило, комок подкатил к горлу и меня перенесло в мамину квартиру. Я обхватила ноги руками и закрыла глаза, испугавшись, что сейчас увижу ноги засТолика, который подходит к столу, чтобы вытащить меня за волосы. Мне было страшно открыть глаза и обнаружить, что я себе всё придумала, что нет Елисея, нет Ивушки, нет Ванечки, а есть только засТолик и страх... Но в сознание меня вернуло весёлое “Бу! А я тебя нашла!". Открыв глаза, я увидела наше кудрявое счастье с папиными глазами. Какое блаженство! Никаких ног засТолика! Ивушка залезла ко мне под стол, села рядом и сказала: "Какое классное местечко! Давай это будет нашим тайником? Мы будем здесь играть, хорошо? Вот это убежище!".
Я инстинктивно выкрикнула: "НЕТ!" А потом тихо, чтобы не напугать доченьки, сказала: "Это будет наш домик, наш тайник, наша сокровищница, наша комнатка - как угодно, но никогда это место не будет убежищем!"
Она, конечно, ничего не поняла, но радостно согласилась, добавив, что надо организовать наш домик как следует: попросила украсить светящейся гирляндой, принесла кучу игрушек. Пришлось даже освободить для них часть полочек. В ход пошли печеньки, сок и даже не доеденная картошка с ужина. А Елисей всё это время терпеливо ждал, когда же его найдут. Мы нашли и позвали его к нам. Потом расстелили под столом плед, легли на него и прямо под столешницей смотрели мультики, крепко прижавшись друг к другу. Это не убежище! Это наше счастливое гнездышко, в котором тепло и уютно всем.
А через неделю мама снова зашла на чай. Но не одна... Открыв дверь, я увидела... Папу... "Здравствуй, моя Реченька!" - произнёс он тем же добрейшим голосом, по которому я так скучала долгих 17 лет. Папа виновато смотрел на меня, а я даже не помню, как обхватила его со всей силы, боясь, что сейчас он растворится прямо у меня в руках. Через папино плечо я увидела свою счастливую маму. Счастье было настолько ей к лицу, что она будто бы помолодела, будто бы и не было этих 17 тошных лет. Она подошла к нам и тоже обняла. Мы так и стояли на лестничной клетке, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть наше воссоединение. 17 лет ты мечтаешь об этой встрече, представляешь её во всех деталях, планируешь, что скажешь, а когда она наступает, стоишь, как дурачок, не в силах даже вспомнить, что ты там придумал. Наверное, это и есть настоящее счастье, которое слышно без слов.
Если вкратце, то проезжая через какую деревню недалеко от границы, на папу напали, избили и украли машину. Избили так сильно, что он потерял память. Его выходила какая-то старушка, поставила на ноги, но память вернуть не смогла. Он остался с ней жить, как родной сын. А она ему заменила мать, которой, к слову, у папы никогда и не было. Он вырос в детдоме. Папа помогал старушке по хозяйству, ухаживал за ней. Иногда ездил в ближайший городок за лекарствами и необходимыми покупками. Когда старушке было 95, она умерла. Легко. Во сне. Во время очередной поездки в город, папа и увидел билборд с моим рисунком. Ему хватило нескольких минут, чтобы вспомнить всё, что было до того нападения. Ведь искусство в любом его виде — это не просто рисунок, музыкальное произведение или любое другое ремесло — это частичка души. Это же папа научил меня рисовать. И увиденный им рисунок "включил" в его голове именно ту нужную кнопочку, которая почему-то "запала" и никак не включалась сама.
Он сразу же примчался к маме. А потом они вместе пришли к нам. Я не верила в то, что происходит. Мои чувства дали команду моему мозгу стирать ужасные воспоминания о дяде Толе, о его застольях и избиениях. Хорошо хоть, что кроме избиений он не позволил себе большего. Спасибо ему за это.
Разговаривали мы несколько суток напролёт. Нам хотелось наговориться за все эти немые 17 лет. Иногда я просыпаюсь, и не сразу понимаю, где сон, а где явь.
Дом, который оставила ему старушка, папа продал. Точнее, старушка договорилась с соседями, что оставит на них завещание, ведь у папы не было никаких документов. А деньги от продажи они должны были отдать папе. Не обманули. Есть ещё честные люди. Даже небольшую сумму от продажи в качестве благодарности брать не хотели.
Старую квартиру мама с папой тоже продали и купили хорошую, просторную прямо возле нас, чтобы быть поближе и чаще помогать с внуками.
Кстати, уже давно звонил Женя и сказал, что очень благодарен за заметки с пожеланиями по усовершенствованию шкафа. Производство и продажа набирали обороты. Заказов поступало всё больше и больше. Даже пришлось нанимать работников, т.к. не успевали всё делать сами. Мы были очень рады за них с Алиной. Женя предлагал прийти и кое-что домастерить, но мы отказались. Договорились, что просто встретимся за чаем. Уж слишком мы привыкли к такому шкафу, какой он есть. Сверху - мой мир творчества, в котором я заряжаюсь, возобновляю жизненные ресурсы, так сказать. Снизу - наше семейное гнездышко, детская, игровая, кинотеатр - в общем всё в одном месте. Если не нас с Елисеем, то бабушку с дедушкой они затаскивают под столешницу и играют. Иногда я работаю сверху, а они играют снизу. Всем хватило места! И даже ещё осталось.
Папа с нетерпением ждёт, когда подрастёт Ванечка, чтобы поехать с ним и Елисеем на рыбалку. Даже леску новую уже купил. А старая, уже совсем хрупкая, так и осталась у меня в верхней части шкафа, рядом с китайским бисером, всегда перед глазами. Так, на память о том, что надо всегда верить в лучшее и помнить, что за чёрной полосой всегда будет белая.
P.s. шкафа у нас нет, но есть Ванечка и Ивушка) А ещё Василиса и Константин, хотя они и не фигурировали в истории (возможно, напишу продолжение, но уже с ними). А ещё есть китайский бисер из детства. Но хорошего чешского, к счастью, намного больше. Из него-то и плетём с дочкой. А китайский — это так, для памяти о детстве больше...
Если выиграем ваш шкаф, то осуществится моя давняя мечта о своём рабочем месте. А внизу, думаю, поселятся дети)) Они у меня все любители домиков.
Спасибо, что придумали такой конкурс. Без него мои руки не облекли бы мои мысли в то, что вы сейчас прочитали...
