У меня с детства никогда не было своей комнаты. И все мои книжки, игрушки и другие личные вещи, а во взрослости уже и разные рукодельные штучки, лежали где попало — там, куда их удавалось распихать. Но вот наконец-то однажды у меня появился свой собственный шкаф. Он был не очень большой, и даже не очень новый, но это было настоящее счастье — иметь свой шкаф!
Я конечно же его сразу весь снизу доверху заполнила всеми своими «нужностями» и «полезностями», которые непременно однажды могли бы мне пригодиться в создании чего-нибудь этакого. Но, как и большинство рукодельниц, мне всегда всего было мало и всегда чего-нибудь не хватало, и я частенько жаловалась на это, стоя перед открытым шкафом.
И вот однажды вечером, когда я снова стала «ныть», что мне в очередной раз не хватает какого-то оттенка ниток (есть и красные, и терракотовые, и лиловые, и бордо, но нет, например, персикового), мне вдруг кто-то возразил:
«Как это нет? А нежно-оранжевый? Он как раз прекрасно подойдет в сочетании с кремовым…»
– Ой, кто это? – спросила я, почему-то не испугавшись.
– Не кто, а что. В школе не проходили, что ли? Или ты не видишь: я шкаф.
– Да ладно, шкафы не разговаривают.
– Не заговоришь тут. Обидно все-таки: то нитки у нее не всех на свете оттенков, то бусинки не всех цветов и размеров, то булавки не те, то крючок не 1.2, а 1.3мм (какая трагедия!). Да у меня тут полно всего! Не в каждом магазине есть такой ассортимент и разнообразие, а тебе всё мало!
– Ну, все! Хватит! Ты что, не понимаешь: так говорят для виду. Чтобы кто-нибудь услышал и принял к сведению.
– Так я и говорю, потому что услышал. У меню тут еще и крючочки всякие разные, и бусинки, и проволока, и фетр, и цветочки-ленточки разные….
– Глупый шкаф! – я рассердилась, захлопнула дверцу и ушла.
С этого дня начался какой-то кошмар. Каждый раз, как только я подходила к шкафу, тот начинал трещать без умолку. Он перечислял и подробно описывал всё своё содержимое, вплоть до самой малюсенькой бисеринки. И получалось так длинно, что можно было подумать: да, действительно, у меня же вообще ФФСЁ есть! Я теперь уже была вынуждена подолгу у шкафа не задерживаться и только издалека смотреться в его зеркало.
И вот однажды, когда я в поисках нужных бусин практически забралась в шкаф, чтобы достать из угла закатившуюся бусинку, он захлопнул дверцы и начал с наслаждением перечислять:
– Бусины 8 мм черные, красные, фиолетовые, бусины из аметиста 10мм, бусины из агата черные 8мм, 10мм, 6мм, бусины из гематита, акриловые….
– Выпусти меня сейчас же! – рассердилась я.
– И не подумаю, – ответил шкаф, – ты убежишь. Кому я тогда буду рассказывать о моих сокровищах?
– Себе и рассказывай, если они твои!
– Себе не интересно. Лучше тебе. А ты, между прочим, меня ни разу до конца не дослушала.
И шкаф продолжал болтать. Да так увлекся, что, когда доходил до конца, начинал все сначала…. Я уже устала стоять и присела на дно шкафа, раздумывая как мне выбраться. Наконец, я сообразила и стала потихоньку скрести в уголке шкафа ногтями.
– Что это? – спросил шкаф.
– Не что, а кто. Это мышка прогрызает в тебе дырку. Я ее боюсь. Но, если хочешь, могу прогнать.
– Прогони! – завопил шкаф и тут же открыл дверцы. Я выскочила наружу и сердито сказала:
– Так и знай! Немедленно попрошу кого-нибудь, и мы выкинем тебя на помойку.
– Не надо меня на помойку! – взмолился шкаф, – я так больше не буду.
Ну конечно же, я схитрила и вовсе не собиралась его выкидывать. Ведь шкаф был хоть и противный, но зато говорящий. Такой не у каждого есть. И я ответила ему строгим голосом: «Если перестанешь непрерывно болтать, а будешь открывать рот только по моей просьбе, то, ладно уж, оставайся».
Шкафу возразить было нечего, и он согласился. С тех пор отношения у нас со шкафом наладились, и мы даже подружились.
Теперь уже больше я трещала о своих рукодельных делах и творческих идеях, а шкаф только слушал и поддакивал. Но не для того, чтобы подлизаться, а по-честному: ему нравилось узнавать, что на свете есть еще много всего интересного, помимо своего собственного содержимого.
